Фрайди - Страница 7

Я не стану пересказывать подробности того, что происходило в следующие нескончаемые для меня часы. Если у вас есть воображение, вам захочется блевать, как хочется мне самой, когда я вспоминаю об этом. Кстати, пару раз меня тогда действительно вырвало. И несколько раз я просто вырубалась, но они приводили меня в чувство и снова принимались за дело, а голос из динамика упрямо продолжал задавать вопросы.

Наконец настал момент, когда они уже не сумели привести меня в чувство, и, вновь открыв глаза, я обнаружила, что лежу в кровати — той самой, к которой Мак приковывал меня наручниками, — снова с наручниками на руках и ногах. Тело раздирала боль.

Голос из динамика с потолка произнес:

— Мисс Фрайди!

— Какого черта тебе еще нужно?

— Мне — никакого. Но если для вас, моя дорогая, это послужит хоть каким-то облегчением, то могу сказать: вы — первый человек, которого я допрашивал и из которого так и не сумел выбить правду. Думаю, и последний.

— Ну и пошел ты в…!

— Спокойной ночи, дорогая.

Дилетант хренов! Каждое слово из всего, что я наговорила, было чистой правдой.

Глава III

Кто-то вошел в комнату и сделал мне укол. Боль моментально исчезла, и я уснула.

Думаю, я спала долго. Или сны мои перепутались, или я временами просыпалась, а потом опять впадала в забытье, а может, и то и другое. Кое-что явно было во сне — собаки, конечно, могут разговаривать, я сама видела нескольких, но вряд ли собака станет читать лекцию о правах искусственных существ, а? Стоны, крики и снующие туда-сюда люди могли быть и наяву, но скорее это все-таки походило на сон, потому что, когда я попыталась встать с кровати, то не смогла даже поднять голову, не говоря уже о том, чтобы принять участие в общем веселье.

Наконец в какой-то момент я решила, что окончательно проснулась, потому что наручники больше не стягивали мои запястья и щиколотки, а на глазах не было клейкой ленты. Но я не стала спрыгивать с койки и даже не открыла глаза — я понимала, что в самые первые секунды после того, как я подниму веки, у меня будет наилучшая, а может, и единственная возможность сбежать.

Не двигаясь, я напрягла мышцы. Кажется, все тело послушно повиновалось мне, хотя почти везде оно здорово ныло. Одежда? Забыть о ней — я не только не имела понятия, где она может быть, но и тратить время на одевание, когда речь идет о вашей жизни, просто безумие. Давайте сообразим — в комнате, кажется, никого не было. А на этаже? Замереть и прислушаться. Когда (и если) Я буду уверена, что я одна на этаже, надо бесшумно встать с постели, быстро проскользнуть на лестницу, потом на третий этаж и на чердак. Там спрятаться. Дождаться темноты и — через чердак на крышу. Спуститься по задней стене и нырнуть в лес. Если я доберусь до леса, что начинается почти сразу за домом, они никогда меня не схватят, но… До тех пор я для них — удобная мишень.

Шансы? Один из десяти. Может быть, один из семи, если я все еще в форме. Самое слабое место в этом плане то, что меня легко могут засечь до того, как я выберусь из дома, потому что… Потому что, если меня засекут — нет, пожалуй, когда меня засекут, — мне придется не просто убивать, но убивать очень тихо…

Какие есть еще варианты? Только один — лежать и ждать, пока меня ликвидируют, а это… Это случится вскоре после того, как Майор решит, что больше ему из меня ничего не выжать. Какими бы бездарными дилетантами они ни были, все же они — во всяком случае Майор — не так глупы, чтобы оставлять в живых свидетельницу, которую пытали и насиловали.

Я навострила уши и стала напряженно вслушиваться.

Нигде ни шороха. Нет смысла ждать дальше, каждая минута промедления приближала то время, когда шорохи появятся. Я открыла глаза.

— Проснулась? Хорошо.

— Босс! Где я?

— Что за дурацкий вопрос. Фрайди, ты могла придумать что-нибудь поинтереснее. Закрой глаза и попробуй снова.

Я огляделась по сторонам. Спальня или, может быть, больничная палата. Окон нет. Освещение искусственное. Гробовая тишина, не нарушаемая, а скорее усиленная легчайшим звуком невидимого вентилятора. Я снова взглянула на Босса — приятное зрелище. Все как всегда, даже старомодная повязка на глазу… Почему он, интересно, никак не сделает себе регенерацию? Не хочет тратить время? Его костыли стояли возле стола так, чтобы до них легко было дотянуться. Его обычный небрежно застегнутый выношенный костюм, напоминающий плохо подогнанную пижаму… Я была жутко рада его видеть.

— Я хочу знать, где я. И как сюда попала. И почему… Это где-то под землей, конечно… Но где?

— Разумеется, под землей — метров… Несколько. Где — тебе будет сказано, когда в этом появится необходимость, или, во всяком случае, как отсюда выбраться и как сюда добраться. Это был основной недостаток нашей Фермы — приятное местечко, но слишком многим было известно, где оно находится. Так что вопрос: «Почему?» — вряд ли уместен. С вопросом: «Как?» — можно подождать. А теперь докладывай.

— Босс, вы, как никто другой, умеете раздражать людей.

— Долго этим занимался. Докладывай.

— А ваш отец наверняка встретил вашу мать в дешевом отеле. И даже не снял перед ней шляпу.

— Они познакомились на пикнике, устроенном баптистской воскресной школой. И у обоих были прекрасные манеры. Докладывай.

— Черт бы вас побрал! Путешествие на Эль-5 обошлось без всяких инцидентов. Я нашла мистера Мортенсона и отдала ему содержимое своего фальшивого пупка. Эта процедура была неожиданно прервана — случилось кое-что странное: на космической станции вдруг возникла какая-то эпидемия, неизвестные микробы в воздухе, и… Мне стало плохо. Мистер Мортенсон был очень добр, он отвез меня к себе домой, и там его жена окружила меня самой нежной заботой и прекрасным уходом. Босс, я хочу, чтобы все их расходы, связанные со мной, были оплачены.